Карнистир тоже не понял, что произошло. Он увидел внезапно сменившееся выражение лица брата, а потом... Снова. То же самое, что и в самом начале, когда Майтимо ещё и не очнулся толком... Но ведь теперь он не спит, так отчего же гонит целительницу, только что обновившую обезболивающие чары? Морьо настойчивее потянулся к брату, надеясь докричаться, успокоить... Но, конечно, наткнулся на аванирэ. Крепкое, как никогда.

— Антаурэль, я не думаю, что стоит прикасаться к нему сейчас... — неуверенно предположил Карнистир. — Хотя... В прошлый раз, когда я взял его за руку, это прошло. Но тогда он спал и проснулся, а теперь не спит, и... — вот теперь растерянность все же пересилила гордость, и по феанариону стало понятно, что он в совершенном замешательстве.

В любом случае, если кому и образумливать Майтимо, так это его родному брату.

— Toronya. Ты в безопасности, помнишь? Оно закончилось. Оно всё закончилось. Как мне доказать тебе это? Что сделать, чтобы ты поверил? Я бы сказал в осанвэ, но ты закрыт... — непривычно мягкий для Карнистира, слегка растерянный голос. Он мог бы напомнить Майтимо то, каким был Морьо в юности, когда ещё не скрывал настойчиво свои слабости. Когда его ещё не прозвали Мрачным.

Отредактировано Карнистир (2021-01-04 02:27:58)

Морьо проводил взглядом целительницу и едва заметно выдохнул с облегчением. Так говорить будет проще, это правда. Уж слишком глубокое, слишком личное приходилось поднимать в разговоре. Если что и могло пронять брата, так только такие слова.

«Я тебе не верю», — отрезал Майтимо. Карнистир яростно мотнул головой и стиснул зубы в бессилии. Но нет, сдаваться он не собирался...

— Не веришь? Тогда сам задай мне вопрос. Любой, какой захочешь, на который Моринготто и его слуги не знают ответа. Или... — запнулся. Замолчал. Несколько раз стиснул и разжал кулаки. И вдруг прошептал блекло, едва слышно: — Я не знаю. Не знаю, что ещё сказать тебе, toronya, — замолчал снова. А потом — ещё тише, так, чтобы уж точно никто не услышал, кроме Майтимо: — Мне страшно за тебя, брат...

Отредактировано Карнистир (2021-01-06 14:21:45)

Карнистир опасался, что Майтимо просто не станет ничего спрашивать. Откажется даже пытаться поверить. Но Майтимо спросил, и Морьо слегка улыбнулся. Лицо его, впрочем, осталось встревоженным.

— Потом? Мы так и сидели, пока родители не вернулись. Света Лаурелин тогда было уже сильно больше, чем света Телпериона: смешение подходило к концу. Мы услышали их смех раньше, чем увидели их: ты же помнишь, окна кухни выходили прямо к калитке. Они были такие счастливые... — Карнистир прикрыл глаза, подгружаясь в воспоминание. — У матери были цветы в волосах, ярко-синие. Вспомни, как к ее волосам шёл синий цвет... Отец тогда спросил довольно строго, почему я не сплю, но матушка взяла его за руку: наверное, прочитала эмоции у меня на лице. Она уже собралась отнести меня в постель, когда за пазухой у отца кто-то тяфкнул, и он достал оттуда щенка. Шоколадного такого, с белыми ушами. Для Тьелкормо... Это была первая собака Турко, ещё до Хуана, помнишь? Он назвал его Вайвэ, Ветерок — за подвижность.

Морьо замолчал. Вспоминать о детстве было... странно. Словно всё это было в какой-то другой жизни. Даже Непокой уже казался чем-то бесконечно далеким, а уж времена до него, времена спокойствия и безмятежности...

— Ну, а потом матушка взяла меня на руки и отнесла в кровать. Уже там, в моей спальне, спросила меня, что случилось, и сказала... — тут он вдруг потемнел лицом. — В общем-то, это уже не важно, ты этого всё равно не знаешь.

Карнистир протянул было руку, чтобы снова сжать ладонь брата, но в последний момент остановился. Рука легла на постель рядом. Не стоит. Только если брат захочет сам.

Отредактировано Карнистир (2021-01-07 20:26:31)

Улыбка сама собой расплылась по лицу Карнистира, и он едва не засмеялся от облегчения. Поверил. Услышал.

— Ох Майтимо...

Впрочем, он тут же посерьёзнел.

— Ты не должен просить у меня прощения. В том, что происходит, нет ни тени твоей вины.

«Это я — должен, — подумалось с горечью. — За то, что на помощь пришёл не я и не кто-то из братьев. За то, что ты ждал так долго. Это я должен молить о твоём прощении». Морьо подумал это, но вслух не сказал.

— Скажи, что я могу сделать, чтобы тебе было... спокойнее? Я уже понял, что не должен предлагать тебе осанвэ, и больше не стану, если ты сам не попросишь. Могу ли я сделать что-то другое? Мне стоит взять тебя за руку, или лучше тебя не трогать? — Мрачный твёрдо решил не делать вообще ничего без позволения брата, чтобы уж точно не спровоцировать новый приступ... бреда? Недоверия? Он не знал, как это назвать. Поэтому пока что просто посмотрел прямо в глаза Майтимо и ободряюще улыбнулся.

— Конечно, это я. А наступит утро — ты и не только меня увидишь. Знаешь, днём к тебе отец заходил...

Карнистир не стал переспрашивать, что именно подумал брат насчёт кольца. Хотел бы — сказал бы сам, а так... Ни к чему оно.

А в ответ на обещание постараться больше их не пугать Морьо только улыбнулся брату. Даже если не получится — теперь хотя бы стало понятно, что делать в такой ситуации. Воспоминаний, о которых Моринготто знать не может, у них много, в конце-то концов.

— Хорошо, — ответил Карнистир целительнице и взглянул на то, насколько прогорела свеча, чтобы засечь час.

Он с облегчением улыбнулся, когда стало ясно, что брат понял его. И тут же заверил:

— Конечно, я передам ему. Он, я думаю, и сам это прекрасно понимает... Но я обязательно передам. 

Морьо посмотрел в усталое лицо брата с тревогой. Не хочет, да... Но «не хочу» может означать в равной степени «не устал» и «устал, но по какой-то причине не хочу засыпать». А тут, в общем-то, и причина была понятна. Карнистир вспомнил, как стонал и метался Майтимо от явно снившихся ему кошмаров. Но ведь рано или поздно придётся ему уснуть!

— Если всё же соберёшься спать, я не уйду, — это всё, что он мог сделать. — Просижу до утра, это точно. А там меня сменит кто-нибудь.

Помолчал немного. Хотелось сказать ещё какие-то слова поддержки, но он никогда не был в этом хорош.

— Ты... Главное, помни, что оно всё закончилось, toronya. Оно может сниться тебе и мучить воспоминаниями, но это всё, что оно может. Ты больше не вернёшься туда, никогда. От этой мысли ведь... должно быть легче, верно?..