Карнистир вздрогнул от неожиданности, услышав стон брата, и подался вперед, чтобы вглядеться в его лицо. Кажется, никакие чары целителей не могли подарить Майтимо спокойный сон... По крайней мере, сейчас ему явно не снилось ничего хорошего. Морьо замешкался. Может быть, попробовать разбудить брата, чтобы он не видел кошмаров и понял, что находится среди своих, в безопасности?.. С другой стороны, отдых, хотя бы и такой, был сейчас жизненно важен для раненого. Да и хватит ли у него вообще сил прийти в себя, не сделает ли попытка разбудить только хуже?

Пока Карнистир размышлял обо всем этом и с тревогой всматривался в лицо брата, словно пытался прочесть в нем, что делать — Майтимо вдруг заговорил. Карнистир посмотрел на него почти с ужасом. Что видится раненому на месте родного брата? Что он пытается прогнать? Нет, определенно нельзя было оставлять его в таком состоянии. Подобный сон — не отдых вовсе.

— Toronya, — проговорил Морьо, стараясь сделать свой голос увереннее и спокойнее, чем чувствовала себя фэа, — это я, твой брат, Карнистир. Ты в безопасности, всё прочее — просто сон. Майтимо, проснись! — и он взял брата за левую руку, легонько пожимая кисть.

Карнистир увидел, как брат пытается отшатнуться, почувствовал, как он старается и не может выдернуть руку — и тут же отпустил сам. Неизвестно, что мерещилось Майтимо на месте Морьо, но легче от прикосновения ему явно не становилось. Мрачный нахмурился ещё сильнее. Что делать? Позвать целителя, чтобы тот обновил успокаивающие чары? Карнистир уже всерьез подумывал об этом, глядя на дёргающегося в бинтах, словно в оковах, брата, но тут...

...Очнулся? Или ещё спит, но сквозь сон услышал голос? Главное — узнал, может ещё (уже?) узнавать.

— Да, Майтимо, это я, — блёклая улыбка в полумраке комнаты (горела лишь одна свеча) была почти неразличима. Морьо повторил: — Ты в безопасности, что бы тебе ни снилось. Всё закончилось, и дурные сны тоже закончатся, дай только время. Всё хорошо.

Собственные слова казались ему неуклюжими и неудачными — но что тут ещё скажешь? Он не отличался особенным красноречием, никогда. Успокоить. Дать понять, что ужасы из сна не проберутся в реальную жизнь. Большего Карнистир пока сделать не мог, да и это — мог ли?..

Голос у Майтимо был как будто чужой, едва знакомый — и от этого становилось почти страшно, но о собственном страхе Морьо думал сейчас в последнюю очередь.

— В нашем лагере на берегу Митрима. Там же, где ты нас и оставил.

Майтимо тем временем окончательно открыл глаза. Проснулся. Уже хорошо, ни к чему ему любоваться на кошмары, каким бы оздоровительным ни был сон. А на следующие его слова Карнистир улыбнулся уже шире и сказал, глядя брату в глаза:

— Нет, брат, ты проснулся. Тебе, кажется, снилось что-то дурное, но это был сон. С пробуждением тебя. И с возвращением.

И он всё-таки снова взял Майтимо за левую руку.

Отредактировано Карнистир (2020-12-24 21:00:10)

Морьо похолодел. Майтимо задал самый ожидаемый вопрос... только вот ответ повлечёт за собой вопрос о том, где сейчас его спаситель и что с ним. Такие новости могли быть не только тяжелы, но и опасны для едва пришедшего в себя брата.

— Ты... не помнишь? — глупый вопрос, бесполезно тянущий время. Помнил бы — не спрашивал бы, конечно.

Карнистир сам не заметил, как отвёл взгляд и перестал смотреть на Майтимо. Он понял, что не готов быть горевестником. И момент был, мягко говоря, неподходящий... И как тут быть? Ложь не в природе эльдар — оставались недомолвки, уход от ответа. Всё то, что Морьо ненавидел всей душой, но что было необходимо сейчас. Майтимо должен хоть немного окрепнуть прежде, чем узнать всю правду.

— Я практически ничего не знаю. Просто... прилетел Соронтар и принёс тебя сюда, — о том, что брат был при этом не один, Карнистир предпочёл умолчать. — Я не знаю, что произошло.

Карнистир не нарушал молчание, просто держал, не выпуская, руку брата в своей. На вопрос ответил не сразу: сначала глубоко вздохнул и выдержал паузу, чтобы придать голосу уверенность, которой не было в фэа.

— Они говорят, что ты будешь жить и постепенно встанешь на ноги, — он сказал это твёрдо, словно припечатал. Потому что это было главное. — Тебе... понадобится время. Наверное, много времени, toronya. Но я думаю, что оно у тебя есть. С тех пор, как взошло Солнце, твари Врага стали ещё трусливее и осторожнее, а лагерь мы укрепили хорошо, так что... Ты восстановишься, брат, как бы слаб ни был сейчас, — Карнистир искренне верил в то, что говорил, и все же ему требовались усилия, чтобы звучать уверенным в своих словах. Всё же, глядя сейчас на Майтимо, трудно было представить его полное выздоровление. — И рука...

Тут он осекся. «И рука останется рабочей, хоть пока и не ясно, насколько», — вот что он хотел сказать. Когда ему сказали это, он подумал, что рука тяжело ранена, или там сложный перелом, или несколько... Теперь он знал, что случилось на самом деле, и говорить об этом брату было тяжело. Осознает ли Майтимо вообще, что у него с рукой? Давно ли его искалечили? Впрочем, что-то, а отсутствие кисти у себя не заметить сложно. Так Морьо думал, по крайней мере. Поэтому, сглотнув, он договорил:

— ...И рука будет работать. Только, говорят, пока нельзя сказать, насколько...

Отредактировано Карнистир (2020-12-24 23:49:06)

Морьо опустил взгляд, и плечи его поникли. Не знает. И вот это, в отличие от всех других новостей, скрывать просто не имело смысла. Потому что совсем скоро увидит и поймёт сам... и потому что уж это — имеет право знать прямо сейчас.

Слова из горла просто не лезли. От волнения и напряжения щеки Карнистира раскраснелись, как это всегда бывало, когда он испытывал сильные эмоции. Губы внезапно пересохли. Он глубоко вздохнул и чуть хрипловато произнес:

— Мужайся, брат.

И замолчал снова. Знал, что только мучит Майтимо оттягиванием ответа, и все же медлил. Прошла, наверное, целая минута прежде, чем он проговорил, очень тихо и тяжело:

— Она... с ней... у неё нет кисти, Майтимо.

Морьо смотрел на лицо брата, и внутри всё переворачивалось. И хотелось проклинать Моринготто так громко, чтобы он услышал в своём Ангамандо... Отрубить правую руку. Воину. Додумался же, проклятый!

— Я имел в виду, что будут работать остальные суставы, — тихо вздохнул Карнистир. — Что оставшаяся часть сохранит подвижность... Я не вникал, но, кажется, она тоже была каким-то образом повреждена. Вот это, судя по всему, восстановится. Но... болит? У тебя, наверное, болит... — он запнулся. «Культя»? «Обрубок»? Невозможно казалось сказать так про руку Майтимо. — ...место... в общем, рана. Не может же у тебя болеть кисть, которой... — он не стал это повторять. Удивительно, как Морифинвэ, сын Феанаро, никогда не поддававшийся страху, сейчас боялся собственных слов.

Нужно было сказать ещё что-то. Не оставлять брата в тишине с таким страшным осознанием.

— Держись. Ты... справишься, toronya. Встанешь на ноги, возьмёшь меч в левую руку — и мы отомстим. За всё.

Конечно, он не мог знать, что именно о том, как держать оружие, сейчас думал Майтимо. Но это была очевидная мысль для когда-то лучшего фехтовальщика в Амане, и потому Карнистир невольно ответил на неё.

— Как... странно. Может быть, тебе кажется? То есть, я понимаю, что боль так просто не мерещится, но как иначе? Обязательно скажи об этом целителям. Или я скажу, если ты уснёшь к их приходу. 

Майтимо отвёл глаза. Карнистир и представить себе не мог, насколько тяжело ему должно было быть сейчас. Взгляд невольно скользнул на искалеченную руку брата. Возможно ли вообще смириться — с таким? Наверное, возможно, но на это, должно быть, уйдут годы. Сегодня для Майтимо начинался долгий путь: путь возвращения. Мало было прилететь на спине Соронтара. Нужно было ещё вернуться из Ангамандо духом, а телом — восстановиться и вернуться к нормальной жизни... Морьо не обманывал себя тем, что это будет быстро или просто. Тяжело будет и Майтимо, и тем, кто станет ему помогать — а они все, разумеется, станут.

Между тем, тягостную тишину снова стоило прервать. Стоило сказать что-то хорошее. Ведь должны же были быть хорошие вести!..

...Ну конечно, они были! Карнистир едва заметно невесело усмехнулся: трагические события прошедшего дня вытеснили из его мыслей тот факт, что Майтимо не знал самую радостную из последних новостей.

— Ты знаешь, toronya, а ведь отец очнулся. Он ещё слаб, конечно, хотя и старается этого не показывать, но он очнулся, и встал на ноги, и в седле уже держится...

Карнистир увидел, как брат нахмурился, но не догадался о причине.

— Конечно, правда. А происходило... Много что. Мы укрепили лагерь. Видишь, ты не в шатре уже, а в деревянном доме... Это Палаты Исцеления, их отстроили первыми, сразу после стены вокруг лагеря. Сейчас речь уже заходит о том, чтобы хотя бы эту стену облечь в камень, но для этого нужно найти хорошие месторождения. Мы уже выслали разведчиков. К тому же, мы встретили местных квенди. Их язык изменился по сравнению с Праквенья не меньше, чем наш, так что понять друг друга непросто: приходится пользоваться образами в осанвэ. Курво уже учит их язык, они же наш учат неохотно или не желают учить вовсе...

Морьо говорил и говорил, отвлекая брата от дурных мыслей. О появлении родичей, конечно, ни слова — всё об их жизни до этого.

— Анар и Исиль, опять же, взошли... Ты их видел, toronya? Солнце и Луну, небесные светила? — вопрос был почти смешным: вряд ли Моринготто выводил своего пленника на прогулку.

Внезапно он опомнился.

— Я не заболтал тебя? Ты устал, наверное... Может, ты хочешь снова попытаться уснуть? 

— Для столь долгого времени не так уж много мы и сделали, — качнул головой Карнистир. — Хотелось бы больше. Полноценную крепость, а не лагерь, например... И план, что делать дальше, — тут он спохватился и напомнил себе, что сейчас не время грузить брата мрачными мыслями. — Но ты прав, сделано немало. И будет сделано ещё больше. Уже вместе с тобой.

А вот следующие слова Майтимо заставили Морьо поднять брови в изумлении. Очевидно, брат говорил про войско Нолофинвэ: кто ещё мог проходить мимо Ангамандо в доспехах и со знамёнами. Но ведь не из подземелий Врага он всё это видел!

— Ты видел это? Но... как? Разве ты не был... внутри? — опомнившись, Мрачный добавил: — Ты можешь не отвечать, если тебе тяжело говорить об этом. Ещё успеется. Я просто удивлён.

Итак, Майтимо видел знамёна. Разглядел ли он гербы на них? Даже если нет — ничто не мешает ему прямо сейчас спросить, что это было за войско. И вот тогда уйти от ответа уже не удастся. Придётся сказать о возвращении родичей, и вряд ли брат упустит случай спросить о своём otorno... Скверно. Как же всё сложно!

— Я не занят и никуда не уйду, — Морьо сказал это твёрдо, спокойно, и успокаивающе сжал запястье Майтимо. — Даже если ты уснёшь, я останусь рядом. И разбужу тебя, если увижу, что тебе снова снятся кошмары. Но если ты пока не хочешь спать — хорошо, — и он слегка улыбнулся.

— Он здесь, — коротко уронил Карнистир и всё-таки не сдержал резкого комментария: — Принесло же...

И осекся. Если бы не принесло — Майтимо не лежал бы сейчас на этой постели. И каким-то неведомым образом от этого Морьо злился на родичей ещё больше. За то, что — Финдекано. Финдекано, а не кто-то из сыновей Феанаро... Теперь злиться на приход Нолофинвэ с остальными Карнистир не имел права, и от этого злость только возрастала.

— Конечно, я буду здесь, сколько понадобится, — ответил Мрачный целительнице.

Морьо наблюдал за действиями Антурэль. В какой-то момент он встретился с ней взглядом и вопросительно приподнял брови, безмолвно спрашивая то, что до этого спросил у него Майтимо: всё плохо?